«Вода журчит, громко так. Падает что-то на лицо, холодно» - Маршада проснулась, не в теплой постели, нет. Где? Она не понимала.
«Мама, обнять бы тебя сейчас, тепла очень хочется, к тебе хочется». Мысли Маршады устремились куда-то далеко-далеко к северной звездочке, она была не одна, с ней была она, мама, красивая, добрая нежная, а на ней монисто, монетки одна к одной как небесная молочная дорога.
«Монисто, мое монисто» Маршада подняла ватную руку «Где ты, мое монисто? Мама, я потеря монисто!», «Нет» - ответил мамин голос «ОН его забрал». Маршада открыла глаза. Горько, как ей горько сейчас, горечь заполнила все ее тело, горечь выходила из ее глаз слезами, из ран кровью. Боль от горечи перекрывала боль от побоев. Очень, очень горько ей сейчас. Горечь полностью поглотила ее и понесла снова далеко-далеко уже без мамы."
Друзья, я начала писать книгу о своей прабабушке Маршаде. Реконструкция ее истории пробрала меня до мурашек, я плакала вместе с ней, через воспоминания о ней.
Эта книга будет как рупор в моей семье, говорящий о том, что жестокости по отношению к женщине нет места.
Интересный факт, пока я работала над реконструкцией истории своей Маршадэ, я испытала с ней всю палитру чувств к прадеду Исмагилю: любовь, ненависть и прощение.
Эта книга будет как рупор в моей семье, говорящий о том, что жестокости по отношению к женщине нет места.
Интересный факт, пока я работала над реконструкцией истории своей Маршадэ, я испытала с ней всю палитру чувств к прадеду Исмагилю: любовь, ненависть и прощение.
